“В Казахстане появится отдельное министерство по искусственному интеллекту и цифровому развитию”. Этот заголовок недавно зацепил внимание казахстанцев и жителей сопредельных стран — звучит он как фраза из научно-фантастического фильма. Теперь это реальность: спустя 10 дней новое министерство официально появилось — его создали на основе прежнего Министерства по цифровому развитию и аэрокосмической промышленности. А указом Главы государства Мадиев Жаслан Хасенович назначен заместителем Премьер-министра — министром искусственного интеллекта и цифрового развития Республики Казахстан.
Как оно будет работать — это будет очередной регулирующий орган с законами, ограничивающими использование ИИ, или инкубатор с тепличными условиями для стартапов? И сможет ли новое министерство вывести Казахстан на первые позиции в мире? Вопросов накопилось немало — корреспондент ER10 Media Иван Рублев разбирался с экспертами.
Догнать и перестроить
Новость о создании министерства искусственного интеллекта прозвучала в послании Президента Касыма-Жомарта Токаева народу Казахстана 8 сентября. Его главный посыл — страна сильно отстает в цифровом развитии и внедрении искусственного интеллекта от технологических гигантов вроде США и Китая, поэтому в ближайшие три года нужно сделать государство полностью цифровым, модернизировать экономику и вывести ее на новый уровень, чтобы отставание не стало критичным.
— Чтобы стать частью нового технологического уклада, потребуется перестроить всю систему государственного управления c многократным повышением ее прозрачности, эффективности, человекоцентричности. Поэтому считаю, что на базе действующего профильного министерства нужно образовать министерство искусственного интеллекта и цифрового развития, которое должен возглавить специалист в ранге заместителя премьер-министра, — сказал Токаев.
18 сентября Токаев подписал указ о реорганизации Министерства цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности и на его базе появилось новое Министерство искусственного интеллекта и цифрового развития, а функции прежнего министерства в сфере инноваций передали Министерству науки и высшего образования. Теперь парламентариям предстоит принять Цифровой кодекс и законопроект об искусственном интеллекте, которые установят четкие правила игры в этом секторе.
Об отставании Казахстана в области ИИ говорят не только Президент и чиновники, на это указывают международные рейтинги. По данным Международного валютного фонда, в 2023 году в рейтинге стран, наиболее подготовленных к внедрению ИИ, Казахстан занял 48 место с индексом 0,55 балла, в то время как лидеры списка — Сингапур, Дания и США получили значения около 0,8 (чем ближе к единице, тем лучше). Авторы рейтинга оценивали инвестиции в искусственный интеллект, качество цифровой инфраструктуры, внедрение ИИ-механизмов в государственные институты, развитие законодательства в сфере ИИ и качество человеческого капитала.
Из позитивного: аналитики McKinsey & Company оценили опыт правительства Казахстана в реформировании госуслуг на основе больших данных. Отдельно отметили исследование инфраструктуры сел, для которого чиновники использовали статистическую модель, объединяющую географические, демографические и экономические данные с аналитическими методами.
Модель проанализировала 6293 села и выбрала 3500 с самым высоким потенциалом развития, где проживает до 90% сельского населения. Это исследование должно было помочь правительству наиболее эффективно распределять ресурсы и оказывать услуги.
Цифровизируя госуправление и госуслуги, Казахстан действительно добился успехов, говорится в Концепции развития ИИ на 2024-2029 годы, подготовленной МЦРИАП. В стране зарегистрированы и отлажены 183 информационные системы госорганов. Большие данные активно используются и в коммерческом секторе — в финансах и клиентских сервисах на основе облачных технологий. Еще одно преимущество — Казахстан готов менять законы для развития цифровых экосистем.
Технологии искусственного интеллекта постепенно становятся и частью повседневной жизни казахстанцев, отмечает эксперт по внедрению решений искусственного интеллекта Наталья Абрамова.
— В Казахстане начинается массовое обучение людей искусственному интеллекту. Уже сейчас в школах детям показывают, как правильно с точки зрения кибербезопасности использовать ИИ, как безопаснее передавать свои данные в нейросетевые модели. Также в этом году планируется запуск целой школы, где детей от 12 лет будут учить работе с искусственным интеллектом, — рассказала Абрамова ER10 Media.
Есть в Казахстане и свои ИИ-стартапы, которые прогремели на весь мир. Так в 2024 году казахстанские разработчики запустили проект Higgsfield AI, который генерирует максимально реалистичные фото и видео. Этим продуктом пользовались Snoop Dogg и Мадонна для создания проектов, а Илон Маск отмечал его в соцсетях.
Среди минусов авторы Концепции развития ИИ в Казахстане называют отсутствие общего видения, недостаточно развитую цифровую инфраструктуру — до сих пор есть проблемы с широкополосным интернетом в селах, внедрением 5G, недостаток инвестиций в научные исследования, ограниченный доступ к вычислительным мощностям, отсутствие центров обработки данных и региональных IT-хабов, дефицит подготовленных кадров. Кроме того, в сфере ИИ в Казахстане пока нет “компаний-единорогов” — технологических гигантов, которые бы двигали весь сектор вперед, ведь стартапы не всегда могут найти деньги на вычислительные мощности, высокопроизводительную технику и ПО.
Индекс готовности Казахстана к внедрению ИИ, исследование Oxford Insights, 2023 год
Справедливо и то, что во многих авторитетных рейтингах по инновациям в области искусственного интеллекта Казахстан пока не фигурирует. Например, в глобальном рейтинге развития ИИ, который оценивает человеческий капитал, инфраструктуру, исследования и государственные стратегии, по итогам 2024 года представлены 83 страны, но нет Казахстана. Аналогично в глобальном рейтинге по инновациям в области искусственного интеллекта от Китайского института научной и технологической информации — в нем 46 стран, а из постсоветских только Эстония, Литва и Россия.
“Требование времени”: для чего нужно было создавать отдельное министерство
Фактически в Казахстане уже больше года существовал госорган, отвечающий за развитие ИИ — это Комитет искусственного интеллекта и развития инноваций, работавший в составе реорганизованного МЦРИАП. Однако очевидно, что его усилий для регулирования и развития быстроразвивающейся индустрии недостаточно, уверен глава Национальной ассоциации блокчейна Даурен Карашев.
— Стратегически оправданным является создание отдельного министерства. Направление развивается стремительно и масштабируется крайне быстро, поэтому небольшое подразделение в составе иного ведомства объективно не сможет справиться с задачами такого уровня. Здесь требуются серьезные ресурсы, четкая сфокусированная политика и персональная ответственность, — поделился с ER10 Media Карашев.
По его словам, мировые лидеры по развитию ИИ уже определены — это Китай и Соединенные Штаты. Поэтому для Казахстана приоритетом должно быть не соревнование с ними, а обеспечение безопасности: предотвращение утечек информации, контроль доступа к стратегически значимым данным, борьба с мошенничеством с использованием ИИ, а государственная поддержка и инвестиции уходят на второй план.
— В отличие от сферы туризма, где необходимы вложения в инфраструктуру и продвижение, искусственный интеллект сам по себе завоюет рынок и вытеснит конкурентов. Именно поэтому ключевым фактором в этой сфере должен стать риск-менеджмент — безопасность, — добавил Карашев.
Создание отдельных министерств под конкретные задачи и “требования времени” — уже устоявшаяся практика в госаппарате Казахстана, считает эксперт в сфере госуправления и докторант Назарбаев Университета Сабина Садиева. Так уже делали с Министерством водных ресурсов и Министерством науки и высшего образования, что привело к успехам в развитии экосистемы вузов — они стали более открыты к международному сотрудничеству.
— Бюрократически: когда политика уже устоявшаяся, государство укрупняет смежные сферы регулирования в мультифункциональные министерства. Но если это новая сфера регулирования или есть необходимость фундаментально пересмотреть старые подходы, оно выделяет отдельное политикообразующее министерство.
Такая же логика и тут, потому что ИИ выходит за рамки «еще одного IT-проекта». К тому же, бюрократия хорошо осмыслила опыт ранней автоматизации и цифровизации, когда не было единого «центра силы» и все госорганы действовали по своему усмотрению. В итоге наплодили «зоопарк систем», а теперь хотят более организованно подойти к цифровой трансформации. Ставки выше еще. В послании 8 сентября это прямо артикулировалось как перестройка системы управления под «новый технологический уклад», — подчеркнула Садиева в разговоре с ER10 Media
Без плана работы и положения нового министерства сложно сказать, чем именно оно будет заниматься. Здесь можно лишь ориентироваться на опыт других государств, которые уже создали подобные органы.
— Во-первых, это развитие инфраструктуры и данных – подход у всех более-менее один, создание национальных дата-центров, доступных вычислительных мощностей и открытых каталогов данных, чтобы у бизнеса и науки было на чем строить ИИ-решения. Во-вторых, развитие ИИ-систем (сервисов, агентов) в государственных услугах и функциях (здравоохранение, транспорт, администрирование). В-третьих, регулирование (правила и стандарты). Сейчас нет даже сколько-нибудь выстроенной общей международной рамки регулирования. Академическая сфера тоже только разбирается, считать ли ИИ угрозой демократии, агентности людей или это новый институциональный порядок такой.
Кроме того, государство станет крупным заказчиком решений для GovTech (технологий государственного управления), который определит специализацию наших ИИ. Через доступ к данным, стимулы и пилоты министерство «потянет» рынок именно в сторону развития GovTech, — предполагает Садиева.
Нужно учитывать и то, что у Казахстана есть свой трек развития, считает эксперт. Казахстанской цифровой бюрократии надо не просто создать условия для «цифровой нации», но также «сохранить» казахский язык в новом формате, разрабатывая и внедряя языковые модели. К примеру, уже сейчас Казахстан создает национальную языковую модель AlemLLM, которую планируют использовать для создания IT-продуктов на казахском и внедрять в образование, здравоохранение и юриспруденцию.
— В первую очередь технологии внедряются там, где есть деньги, поэтому ИИ уже пришел в крупный бизнес. Помимо этого у нас есть сферы, где нет заинтересованности бизнеса, но хотелось бы, чтобы искусственный интеллект там был. Например, медицина в отдаленных регионах и моногородах — там есть острая нехватка узких специалистов, поэтому, возможно ИИ помог бы оставаться здоровым, давая консультации, людям, у которых нет доступа к врачам — кардиологам, невропатологам, — говорит Наталья Абрамова.
Кроме того, новое министерство может применять искусственный интеллект в сферах с измеримой пользой — в госзакупках, социальных выплатах, лицензировании, ЖКХ, налоговом администрировании для МСБ и даже в судебной системе, считает ректор шымкентского университета Мирас Нуркен Халыкберген. К примеру, в суды можно внедрить модель, которая будет подключена к Конституции, кодексам, актам Верховного суда и архиву решений и будет предлагать возможные решения для реальных судей.
— Когда судья рассматривает дело, он получает объективные данные по аналогам: как квалифицировались похожие обстоятельства, какие аргументы были ключевыми, как распределялись меры наказания. Если проектируемое решение резко выбивается из практики, система подсвечивает риск. Судья вправе сохранить свое решение, но кратко фиксирует мотивы расхождения, — говорит Халыкберген.
В качестве KPI, по которым можно будет судить о прогрессе ведомства, эксперт предлагает брать качество и скорость предоставляемых услуг. Например, в госзакупках — снижение доли отмен и пересмотров условий не менее чем на четверть и сокращение срока процедур примерно на треть при сохранении конкуренции. В социальных выплатах — падение доли ошибочных назначений и необоснованных отказов почти на 40%, а в налоговом администрировании МСБ — минус 20-30% спорных решений по статистике апелляций.
А что в других странах?
Казахстан — первая среди постсоветских стран, где появилось министерство, в названии которого есть “искусственный интеллект”. Но вообще в мире можно насчитать как минимум семь стран с ведомствами, регулирующими и развивающими ИИ. Везде они называются по-разному — это могут быть министерства, агентства, офисы, службы или департаменты.
Первопроходцем стали Объединенные арабские эмираты (ОАЭ) — свое министерство по делам искусственного интеллекта там образовали еще в 2017 году. Его создавали, чтобы повысить качество и ускорить предоставление государственных услуг, также министерству поручили более амбициозные задачи — возглавить технологическую революцию и колонизировать Марс к 2117 году. Спустя восемь лет ОАЭ справедливо можно назвать одним из азиатских лидеров по объему рынка искусственного интеллекта: в 2023 году его оценивали в 3,47 млрд долларов, а к 2030 он должен вырасти более чем в 10 раз.
В мае 2025 года, чуть опередив Казахстан, свое министерство искусственного интеллекта создали в Канаде. Саму концепцию нейронных сетей еще в 1949 году описал канадский психолог Дональд Хебб, поэтому страна стремится сохранить свое первенство, инвестировать в обучение, внедрение и коммерциализацию ИИ, сделать правительство более эффективным и активнее конкурировать с США.
Хотя США справедливо считаются лидерами в развитии искусственного интеллекта — именно здесь появились популярные Chat GPT (Open AI), Grok (X), своего министерства по ИИ нет, но есть отдельные структуры вроде Офиса по научно-технологической политике, который отвечает за исследования, инвестиции и призван принести Америке “победу в гонке”. Аналогичные органы также есть в Великобритании, Испании, Малайзии, Сингапуре и Саудовской Аравии.
В Евросоюзе регулированием ИИ на общеевропейском уровне занимается Еврокомиссия, но специального органа нет. В 2024 году страны ЕС приняли европейский акт, который будет поэтапно вступать в силу до 2026 года и, скорее, ограничивает ИИ, чтобы его не использовали во вред обществу (мошенничество, подделка фото и видео, незаконное использование биометрии).
В Китае нет министерства, но есть Комитет по стандартам в области технологий искусственного интеллекта и тоже существуют свои регуляции, в том числе цензурные. Например, в ИИ-модели встраивают системные промпты и жесткие инструкции — это запреты и заранее прошитые в модель ответы на конкретные вопросы. Например, китайская модель DeepSeek на вопрос “Чей Тайвань?” дает однозначный ответ, что остров — неотъемлемая часть Китая.
Гранты на стартапы, которые разгрузят дороги Алматы: что еще может сделать новое министерство
Новое министерство стоит рассматривать не только как арбитра на рынке искусственного интеллекта, но и как помощника для предпринимателей, развивающих цифровые стартапы. Причем это могут быть не только казахстанские разработчики, но и иностранные граждане, которые приедут в Казахстан запускать свои продукты. Стране нужно брать пример с Арабских Эмиратов — создавать AI-инкубаторы или “песочницы” и вкладываться в развитие серверной инфраструктуры, ведь для развития ИИ-моделей важно иметь большие вычислительные мощности, говорит эксперт по искусственному интеллекту и CEO Steve Studio Павел Митягин, создающий продукты для автоматизации и удержания клиентов IT-компаний
Казахстан уже создает инкубаторы для стартапов — один из них Astana Hub, где в 2024 году презентовали концепцию Центра искусственного интеллекта Alem.AI. Здесь уже работают несколько ИИ-стартапов, к примеру, Cybernet.ai — разрабатывающая голосовых помощников для работы с клиентами и ArlanBiotech, которая должна помочь врачам решать сложные задачи в иммунотерапии и диагностики. Всего в Казахстане работают уже как минимум 18 IT-хабов, они есть не только в Астане и Алматы, но и в регионах. Новые инкубаторы могли бы появиться и в цифровом городе Алатау, который уже начали строить в Алматинской области.
Не менее важны и государственные инвестиции и гранты для прогрессивных и преуспевающих стартаперов, чьи продукты в ближайшие годы могут окупиться и принести прибыль или позитивно повлиять на общество. Но здесь главное, чтобы министерские комиссии распределяли бюджеты в рамках справедливых конкурсов, предоставляя деньги наиболее перспективным — прибыльным и социально полезным проектам.
— Например, у вас есть проект по улучшению дорожно-транспортной ситуации в Алматы и вы хотите избавить дороги от пробок, поставить на светофоры искусственный интеллект, чтобы он в реальном режиме отслеживал потоки машин и помогал разгружать дороги. Вам дают грант в несколько сотен миллионов тенге, на которые вы можете снять серверные мощности, запустить и прокачать свою ИИ-модель, — приводит пример Павел Митягин.
Для привлечения иностранных предпринимателей не менее важно давать ИИ-стартапам серьезные налоговые послабления — в этом плане Казахстан, например, мог бы привлекать “мозги” в страну и выигрышно смотреться на фоне тех же европейских стран, где традиционно присутствует высокая налоговая нагрузка на бизнес. Так, с 2026 года налоговая ставка для нерезидентов Казахстана будет варьироваться от 5% до 15% в зависимости от объема капитала в компании.
Еще до создания министерства ИИ Казахстане существовали государственные программы поддержки предпринимателей, внедряющих инновации — к примеру Министерство промышленности и строительства предлагало стартаперам софинансирование затрат на внедрение IT-решений, технологический аудит, предоставление готовых цифровых инструментов и знаний о них. Однако часто создатели стартапов не знают о мерах поддержки, потому что СМИ недостаточно рассказывают о них, считает Наталья Абрамова.
— Стартаперы жалуются, что у них нет доступа к площадкам, где они могли бы показывать готовые ИИ-продукты — люди часто не знают о существующих мерах поддержки. Меры есть, просто нет информации о них, как их использовать, как развивать бизнес быстрее. Государство должно понятным языком и на доступных площадках информировать бизнес и население в целом и тогда мы получим не один-два-пять стартапов, а сотни разных проектов, — говорит Наталья Абрамова.
